Автор : Виктор Кожемяко Источник : «Правда», №56, 28-31 мая 2010 года
Любовь, надежда и вера посреди той войны
МХАТ имени М. Горького поставил пьесу Константина Симонова, написанную в 1944 году
На премьере этого спектакля, состоявшейся в канун 65-летия Великой Победы, когда после закрытия занавеса бурными аплодисментами взорвался зал, я услышал рядом с собой восторженный голос:
— Надо же! Ведь никто не догадался это поставить — только Доронина…
А мне и самому хотелось со всеми поделиться радостью. Снова (в какой уже раз!) Татьяна Васильевна Доронина явила удивительную чуткость при выборе пьесы для постановки. И в сценической трактовке найденной драматургии — тоже.
ОБРАЩЕНИЕ в связи с юбилеем Победы к давней пьесе Константина Симонова «Так и будет», конечно, не случайно. Самый военный поэт, прозаик, драматург, как его с полным правом можно назвать, Симонов писал о войне и будучи фронтовым корреспондентом, то есть видя всё своими глазами, и позднее, годы спустя, воссоздавая и осмысливая суровое время.
Впоследствии «Живые и мёртвые» и «Двадцать дней без войны», особенно после фильмов, получивших широкий экран, заслонили собой многое написанное им непосредственно в дни военные. Но для Дорониной незабываемо, как она девятилетней девочкой в маленьком городке Данилове читала со сцены пронзительную симоновскую балладу «Сын артиллериста» и с каким необыкновенным вниманием её тогда слушали. Это было одно из первых стихотворных произведений о подвиге на той войне. А одной из первых пьес о подвиге в Великую Отечественную стали симоновские «Русские люди».
Можно лишь поражаться тому, сколько он успевал в напряжённейшей военной страде, когда писать приходилось подчас буквально на колене. Склад таланта у каждого мастера свой. Симонову присуще было внутреннее стремление и умение работать по горячим следам событий, что стимулировалось и военной журналистикой, в которую он изначально был призван. Такую оперативность грешно квалифицировать как конъюнктуру. И если художник безотлагательно брался за тему, навеянную сегодняшними чувствами, дабы нечто существенное об этом времени передать людям уже сегодня, значит, он не мог иначе. Значит, такова была сила чувств. Разве не интересно снова их теперь пережить и попробовать заново в них разобраться?
Мне представляется, что именно поэтому Татьяна Доронина взялась за пьесу Симонова о 1944 годе, написанную в том же 1944-м. Руководителя МХАТ имени М. Горького пьеса «Так и будет» привлекла, по-моему, как художественный документ времени. Созданный талантливым драматургом в кратком перерыве между боями посреди страшной войны, он свидетельствует о людях, нескольких боевых друзьях, у которых тоже выдался такой краткий перерыв. Но и для них, и для всех других, с кем знакомятся они в пьесе и с кем пьеса нас знакомит, война уже более трёх лет является повседневным бытом, по-своему подчинившим себе жизнь
Да, действие происходит не на фронте, а в Москве, которая после осени 1941-го стала уже далёким тылом. Да, в залповых салютах за окнами столичной квартиры и в торжественном голосе Левитана, который озвучивает сводки Совинформбюро об освобождении зарубежных городов, уже ощутимо приближение Победы. Но вместе с тем мы-то знаем, что до неё ещё более полугода и, стало быть, всякое может произойти с этими фронтовиками, оказавшимися волей судьбы в небольшой передышке. Ведь после неё — опять туда, где убивают…
ЧТО КАСАЕТСЯ сюжета, он в этой пьесе у Симонова кажется поначалу совсем простым и непритязательным. Академик архитектуры Воронцов (народный артист России Владимир Ровинский) из дома, где жил и который немцы разбомбили, переселён в другую квартиру. Предполагается, что хозяин её, уехавший перед самой войной на курорт близ границы, погиб вместе с семьёй. Но неожиданно он, Савельев, строитель по профессии, а теперь инженер-полковник (народный артист России Валентин Клементьев), появляется в родной квартире.
И вот перед нами проходят эти несколько дней, когда внешне ничего особенного вроде и не происходит, а просто общаются между собой вчера ещё незнакомые люди, фронтовики и штатские, пьют чай и водку, разговаривают, спорят, шутят, но из всего этого совершенно незаметно возникает любовь. Взаимная любовь дочери Воронцова — юной Оли (заслуженная артистка России Ирина Фадина) и так много перетерпевшего Дмитрия Ивановича Савельева. У него война отняла жену и дочь, у Оли — первую любовь, её однокурсника по институту. Сорокалетний Савельев боится даже себе признаться в своём чувстве — и она в полной растерянности…
Рождение любви как чуда посреди войны, которая любимых и любящих уничтожает, целомудренно тонко, на полутонах выписано Симоновым и столь же тонко передано на сцене Дорониной, Клементьевым и Фадиной. Нынче на телевидении или в кино, да и в театре такое крайне редко можно увидеть. У большинства молодых под воздействием теперешнего «искусства», я думаю, складывается твёрдое убеждение, что никакой души, никакой красоты в этой самой любви не бывает, а есть только похоть. Ведь именно она всячески культивируется на сцене и на экране.
В этом смысле новый спектакль Дорониной, создавшей трепетный дуэт Ирины Фадиной и Валентина Клементьева, откровенно полемичен. Замечу, что Дмитрий Савельев, написанный Симоновым и сыгранный Клементьевым как герой не просто положительный, но почти идеальный (а в то же время — полнокровно живой!), становится убедительным аргументом в давнем псевдотеоретическом споре о том, возможен ли вообще такой герой в жизни, литературе и на сцене. Вот пожалуйста: очень даже возможен! А уж насколько необходим, особенно сегодня, когда людей всеми способами норовят довести до скотского состояния, думаю, излишне доказывать.
Поколение фронтовиков Великой Отечественной навсегда останется высшей мерой лучших нравственных качеств. Спектакль дает нам возможность прочувствовать это и в товарищах Савельева по переднему краю, оказавшихся вслед за ним здесь, в Москве. Напористый, шумный, брызжущий энергией и юмором полковник Иванов, упоительно сыгранный заслуженным артистом России Александром Самойловым. Скромный до застенчивости Вася Каретников, в прошлой жизни начинающий актер, ставший лейтенантом, драму которого в неожиданном переосмыслении своих театральных способностей очень искренне передает Юрий Болохов. И, конечно, майор медицинской службы Анна Григорьевна Греч, «мой майор», как зовет ее Савельев, в филигранно тонком и психологически точном исполнении Тамары Мироновой. Мы понимаем, что эта женщина любит Савельева («его нельзя не любить»), но, сознавая безнадежность своей любви, как благородно, по-матерински заботливо и мудро приходит на помощь тянущейся к ней Ольге.
Душевной тягой людей друг к другу, словно невидимыми силовыми линиями, проникнута редкостно добрая атмосфера спектакля, сотворенная Татьяной Дорониной. Хотя, казалось бы, война — против сентиментальности и даже по отношению к своему приемному сыну Ване Савельев внешне строг, разго-варивает с ним, как с подчиненным, ефрейтором, а тот именует его не иначе как гвардии полковник, — не оставляет ощущение, что необыкновенная сердечная теплота разлита в самом воздухе во время этих подчеркнуто сдержанных диалогов. И до чего же трогателен мальчик-солдат с медалью «За отвагу» на груди, которого доверено сыграть Пете Клементьеву — по жизни настоящему сыну исполнителя роли Савельева!
Я бы сказал так: в спектакле нет маленьких ролей, а есть актерский ансамбль (кроме названных, это Кристина Пробст, Александр Дмитриев, Лидия Кузнецова), где каждая нота тонко выверена. Слово «тонко» повторяю неспроста. Это задано и автором пьесы, и режиссером-постановщиком. Вроде не было же времени у Симонова для особых тонкостей, но какой значимый конфликт сумел в жизни почувствовать и в пьесе достоверно передать.
Речь о конфликте души и таланта в образе многообещающего молодого архитектора Сергея Синицына, воплощенном заслуженным артистом России Максимом Дахненко. Сказано про этого человека: «Талант… А душа не по таланту. Средняя душа, небольшая». Пожалуй, яснее всего это проявляется в сцене, когда Синицын допускает ироническую насмешку над Каретниковым, что у Савельева вызывает взрыв негодования: «Отсутствие таланта — еще недостаточный повод для того, чтобы презирать человека. Он не талантлив, но он человек, а быть человеком — это тоже талант, который не у всякого есть, кстати сказать».
Дахненко в этой роли очень напоминает современных полуавтоматических менеджеров. «Успешный», — сказали бы о нем сегодня. Всепоглощающая четкая деловитость и очевидное любование своими профессиональными данными подминают естественную душевную отзывчивость и чуткость к окружающим. Так нельзя, это плохо, обращается к нам через годы Константин Симонов. И Татьяна Доронина с полным пониманием относится к этому посланию, выразительно донося его до нынешних зрителей. Ведь как жить с людьми и каким быть для них — вопрос на все времена, обращенный к каждому.
ЕЩЁ РАЗ вернусь к атмосфере спектакля. Доброта и сердечность, в которые он погружает, не в последнюю очередь создаются музыкой, песнями, романсами, звучащими из черной «тарелки» радио. Так и было тогда, я помню по детству! Прекрасные лирические песни советских композиторов и русские народные сменялись в эфире мировой музыкальной классикой, оптимистические военные марши — проникновенными голосами Козловского, Лемешева, Утёсова… Всё это поднимало и очищало души людские.
И как необходимы здесь, именно в этом спектакле, строки знаменитого симоновского стихотворения «Жди меня», которые вдохновенно читают Валентин Клементьев и Юрий Болохов! Читают, кстати, развернув номер «Правды», где оно и было впервые напечатано 14 января 1942 года. Известно, с какой бережностью хранился бойцами тот газетный номер, как оттуда переписывались особо полюбившиеся фронтовикам стихи-молитва.
…Я уже трижды смотрел спектакль и непременно пойду еще не раз. Хочется вновь оказаться в этой радушной квартире военных лет, увидеть и услышать этих замечательных, светлых людей, с которыми так хорошо и интересно, окунуться в атмосферу чистых и честных человеческих отношений.
Отправлено: 31.05.10 23:56. Заголовок: Автор : Анна Гвоздев..
Автор : Анна Гвоздева-Проскурина Источник : "Экономическая и философская газета", №20 (808), май 2010 года
Свет Победы
«Про батарею Тушина было забыто…» Кто сказал «забыто»? Не забыто, и не может быть забыто никогда.
На обширном сценическом пространстве столичных театров, охваченных, как эпидемией, разнузданной вседозволенностью и повальным «переосмыслением» и развенчанием классики, разрушающими опоры человеческого сознания, такие театральные коллективы, как Малый театр, МХАТ им. Горького, ЦТРА, Театр им. Маяковского, театр «Сопричастность», еще держатся и выглядят как раз настоящими «батареями Тушина», одиноко отстреливающимися от наседающей на них со всех сторон чумы «авангарда». Впрочем, какой это «авангард»? Самый настоящий примитивизм, за которым ничего нет, ни убеждений, ни нравственных ценностей, ни выстраданных художественных открытий, только желание «самовыражаться». Это мы уже проходили в 20-х годах прошлого столетия. Сейчас снова пришло время коротких мыслей и непродуманных действий. Ходить в театр стало опасно не только детям, но и взрослым, и убеленным сединами старикам. Стыдно глядеть в глаза сидящему с тобой рядом в театре соседу, не знаешь, куда деться от стыда, когда по подмосткам театра Джигарханяна или Пушкинского театра и им подобным нагло разгуливают голые девки и мужики и разыгрывают прямо на сцене половые акты. Никогда не знаешь теперь, находясь в театре, откуда рванет.
…И вдруг – спокойный уютный интерьер старой, довоенной московской квартиры. Нормальные, спокойные, уверенные в себе люди, вполне одетые, добротно и со вкусом; никаких зэковских ватников и бритых лбов. Спокойная добротная мебель, удобная, прочно скроенная, поместительный диван с прочной и высокой спинкой и деревянной полочкой, круглый обеденный стол, гнутые ореховые стулья (сносу им не было!); кружевные вязаные скатерти, салфетки, абажуры, собирающие всю семью под свой уютный добрый свет…
Разве плохо мы жили? И чем плоха была на тот отрезок жизни страны наша мебель, одежда, наш досуг, наши мечты и дерзания, столь нагло и огульно охаиваемые сейчас нашими сегодняшними СМИ?
Доронина широко вводит в сценическое действие голос всесоюзного радио в записи тех лет. Счастливая находка! Радио было необходимой частью жизни советских людей. Под радио вставали и ложились, оно не выключалось сутками. Оно пророком, идолом, властителем дум диктовало миллионам людей в самых отдаленных уголках страны художественные вкусы и пристрастия, было действенной частью идеологии, умной и точно ориентированной.
В коротких перерывах между картинами мы слышим записи песен военных лет в исполнении великих певцов: Сергея Яковлевича Лемешева, Ивана Семеновича Козловского, Леонида Осиповича Утесова; они не только органично продолжают сценическое действие, но и задают ему необходимую высоту. Существует же, наконец, разница между великим исполнением и «фанерой» теперешних безголосых кумиров. Не могла же на смену гениальной Зыкиной прийти Надежда Кадышева с ее безнадежно глухим, бесцветным голосом и вульгарной, зазывной манерой исполнения.
События спектакля, созданного по широко известной советскому зрителю, ставшей классикой пьесе Константина Симонова «Так и будет» (постановка народной артистки СССР Т. Дорониной; ассистент режиссера – нар. арт. России В. Клементьев; художник – народный художник России В. Серебровский; музыкальное оформление и аранжировка В. Соколова), возвращают нас к предпоследнему году войны, предпобедному 1944 году.
Ключевой центр, нерв, стягивающий действие в единый узел, – судьба полковника Савельева (народный артист России В. Клементьев), сквозь ужас и кровь войны несущего трагедию собственной жизни – гибель всей своей семьи в самом начале войны. И таких, как Савельев, были миллионы, с обугленным сердцем, глухих к любому проявлению чувства, без проблеска надежды на счастье…
И вдруг в стенах своей довоенной московской квартиры, куда он зашел во время своей короткой побывки с фронта и куда на время его отсутствия подселили семью профессора Воронцова (нар. арт. России В. Ровинский), он встречает девушку Олю, дочь профессора (засл. арт. России И. Фадина). На наших глазах происходит чудо встречи глухого, беспросветного мужского одиночества полковника с распахнутым утром жизни Ольги. Ольга в исполнении И. Фадиной – вся, как распустившийся цветок, живет в ожидании счастья, встречи с чудом. В ее утре жизни «небо всегда синее, а трава – зеленая». Савельев – В. Клементьев – со всей силой глухого, застарелого горя отвергает любое постороннее вторжение. Он не может, не имеет права быть счастливым перед памятью погибшей семьи, памятью своей первой, погибшей любви!
Налицо – борьба противоположностей. Но для обоих эта встреча – как шок, как удар, как мгновенное ослепление. Ольга доверчиво отдается зову сердца и… натыкается на стену отторжения, отчуждения, искусственно выстроенного Савельевым.
Хотелось бы только, чтобы предельное напряжение воли Савельева выражалось не в мускульной каменности желваков и нарочитой сломанности, угловатости поз. Внешне он может быть менее скованным и зажатым. Так и хочется сказать ему: отпусти свою душу. Впусти в нее немного солнца!
В какой-то момент точно натужно заскрипели заржавевшие ставни, и луч света пробился в темноту – и в лице Савельева впервые пробивается неуверенная улыбка, неулыбчивые хмурые глаза теплеют и озаряются прежней яркой синевой.
Как только исполнитель, как нам кажется, снимет чрезмерное педалирование внешнего проявления горя своего героя, уйдет мускульный зажим, придет иная, свободная, размашистая пластика. Как пришла она в сцене «случайного вальса».
Сдерживаемое чувство уже захватило их обоих, и мужское обаяние исполнителя диктует свою волю: Савельев мягко, неслышно кладет руку Ольги себе на плечо и под звуки вальса, увлеченно исполняемого на стареньком пианино ординарцем Савельева Васей Каретниковым (артист Ю. Болохов), они начинают медленно вальсировать.
Надо видеть робкую, счастливую грацию Ольги – И. Фадиной, распахнутость ее сияющих глаз («Я первый раз одна – с любимым!»)… И вдруг вновь резкое, отторгающее, савельевское: «Танцевать я совсем разучился и прошу Вас меня извинить!»
…Уже давно оборвались, отзвучали звуки вальса, глухо стукнула крышка старенького пианино, Ольга тоже давно ушла, и Савельев остался в своем довоенном кабинете, вдвоем с Васей, которого заразительно, с лихим обожанием своего командира, весело и молодцевато играет Ю. Болохов.
И тут неожиданно во весь масштаб личности раскрывается душа Савельева. Достав сложенный вчетверо старый номер газеты «Правда» со стихотворением «Жди меня» (именно так, в грудном кармане гимнастерки – поближе к сердцу! – хранили этот великий текст миллионы солдат на фронте) и, как приговор, как присягу, как внезапное признание в любви, как приказ Ольге: Ж Д А Т Ь! всем смертям назло! как приказ себе – выжить! (впереди ведь был еще целый год войны, огня, смертей, разлук, воевать предстояло целый год), Савельев – В. Клементьев читает незабываемые симоновские строки. Читает не как чтец, хотя В. Клементьев – признанный мастер чтения художественных текстов, как поэзии, так и прозы, занимающий на эстраде сейчас одно из самых первых мест в России, – читает, как исповедь, со всей силой живого, обнаженного чувства, вырвавшегося наконец на простор. И зал разряжается ответными благодарными аплодисментами.
Надо только, чтобы Вася – Ю. Болохов в этот момент оторвался наконец от газеты и, как единственный свидетель, зафиксировал, оценил свершившийся переворот в душе обожаемого им командира.
Исполнение ролей второго ряда (профессор Воронцов – нар. арт. России В. Ровинский, полковник Иванов – засл. арт. России В. Самойлов, Синицын – засл. арт. России М. Дахненко) – на высочайшем уровне, актерская энергетика держит зал в напряжении, несмотря на замедленность драматургии пьесы. Хочется особенно отметить еще одну бесспорную удачу спектакля – артистку Т. Миронову в роли военврача, однополчанки Савельева майора Анны Греч. Скупо, затаенно, жертвенно несет она тему одинокой, несостоявшейся, неразделенной любви к Савельеву.
Тема жертвенности любви – вообще одна из главных тем творчества Дорониной, как актерского, так и режиссерского. Все жертвы войны принесены, в конечном счете, во имя любви. Любви к Родине, к семье, к отчему дому, к детям, к тому огонечку жизни, который заключен в детях и который составляет смысл бытия.
Таким огонечком в спектакле является усыновленный Савельевым на фронте круглый сирота Ваня, роль которого пока еще робко, в ряде мест неуверенно, на ощупь, а в ударных моментах очень искренно, с точным для такого юного артиста попаданием, играет сын Валентина Клементьева – Петя Клементьев. Не хочется говорить слово «играет», Петенька Клементьев проживает свое пребывание на сцене как собственную жизнь. Надо бы только еще до блеска отчеканить строевую выучку юного трубача, отработать лихость, молодцеватость выполняемых им команд.
Дети войны. Это целое поколение, не менее героическое и самоотверженное, чем поколение победителей, вобравшее в себя и подвиг военный, и главное – подвиг трудового фронта военных лет и возрождение, строительство послевоенной жизни страны, восхождение ее к заоблачным, космическим высотам. Оно дало нам Юрия Гагарина и покорителя Северного полюса Юрия Кучаева; титанов, создавших ядерный щит страны и каскад циклопических гидростанций Сибири; немеркнущий подвиг БАМа и целины, недосягаемые вершины советского искусства и литературы.
Чутким женским сердцем, раз и навсегда теперь уже настроенным на волну Савельева, Ольга тянется к Ване, и между ними сразу устанавливается незримая связь.
Особенно она дает о себе знать в сцене прощания, когда Савельев с Ваней отбывают на фронт, в действующую часть.
Сначала Ваня, козырнув всем остающимся на прощанье, просто уходит, но, с минуту поколебавшись, возвращается, бережно достает из саквояжа самое дорогое – трубу трубача и бережно кладет ее к ногам безоговорочно покорившей его детское сердечко Ольги.
Удивительное свойство режиссера Дорониной – останавливать на мгновение течение жизни и в обыденном – увидеть обобщение, в сумеречности бытия – увидеть свет несказанный. Так было в финале «Вассы», когда отчаянный крик Людмилы «Мама!» вдруг заставлял переосмыслить смерть Вассы и всё отношение к ней. То же самое потрясение – в момент прощания Вани с Ольгой.
Прощаются, наконец, и Ольга с Савельевым. Короткое объятье и… разлука, разлука, без конца и края, под огненным смерчем войны. Но теперь уж им друг без друга не жить! Будем и мы верить, как верят эти два человека, счастливо обретшие друг друга, в чудо возвращения и встречи после Победы.
И как апофеоз спектакля – голос Иосифа Сталина, обращающегося к народу со словами поздравления с великой Победой.
Надо иметь гражданское мужество Дорониной, упорно прокладывающей через мрачные годы перестройки с в о ю линию, с в о й Русский путь к истине, чтобы закончить новое творение на такой высокой ноте. И как тут снова не вспомнить об одинокой батарее безвестного капитана Тушина!
Финал спектакля «Так и будет» решен почти так же, как финал тоже доронинского, выдающегося, ставшего событием в театральной жизни страны, уже теперь далекого спектакля «Белая гвардия». Так же суровы и отрешенны лица героев спектакля, так же пронзителен, трагичен и одинок почти человеческий голос трубы…
Но тот спектакль свидетельствовал о трагичном уходе с арены истории русского белого офицерства, белой гвардии. Но и, уходя в небытие, лучшие сыны России оставались верны воинскому долгу, присяге и Отечеству.
В новой, только что состоявшейся доронинской премьере мы видим почти то же решение финала. В застывшей шеренге фронтовиков справа авансцены (левая сторона занята огромной фотографией, в полсцены, подлинных участников войны) – выращенное подвигом Великой народной Отечественной войны кадровое советское офицерство с прежними, дореволюционными золотыми погонами, кителями, сиянием орденов и отчаянной решимостью победить! – которые единственно вдохновением и волей генералиссимуса Иосифа Сталина были возвращены из небытия; так же как и Патриархия, и церковные службы, которые были возобновлены во время войны в церквях и соборах на всей территории страны. «Всё на алтарь Победы!» Да, вождь делал ошибки, но и умел их исправлять.
Преемственность знамен, преемственность времен, преемственность поколений. То, на чем вообще держится жизнь на Земле.
И только что проведенный в честь 65-летия Победы с и л ь н е й ш и й парад на Красной площади, самый мощный за шесть с половиной прошедших со дня Победы десятилетий, – тоже подтверждение этой преемственности. Необъяснимо прекрасные, фантастические стальные птицы-самолеты, как сказочное видение, пронесшиеся в застывшем намертво небесном строю над нашими головами, над потрясенной Красной площадью, над потрясенным сознанием планеты, тоже подтверждают, высвечивают и тысячекратно умножают эту преемственность.
Отправлено: 31.05.10 23:57. Заголовок: Да будет так (Бесед..
Да будет так (Беседа с ведущим артистом МХАТ им. М. Горького, народным артистом России Валентином Клементьевым). Автор : Мария Гавриилова Источник : "Экономическая и философская газета", №16-17 (805), апрель 2010 г.
- Действие пьесы «Так и будет», которую театр выбрал к постановке в честь 65-летия Победы в Великой Отечественной войне, происходит в России 1944 года, когда дух близости победы уверенно пребывал, казалось, в самом воздухе. Это прекрасная, лирическая пьеса, - поистине одна из лучших у Симонова. Но материал, который театр выбирает к постановке, помимо «внутренней талантливости» должен быть созвучен времени, необходим зрителю. Не будет ли выбранная тема, в наше весьма далёкое от победного духа времени (если не сказать больше), звучать горьким упрёком, вызовом зрителю? Уместна ли будет ни с чем не сравнимая радость великой Победы для времени, пропитанном духом разрушений и упадка? Слишком высока цена той победы и слишком горько от того нынешнее разорение, понимаете? И все в такие короткие для истории сроки – 65 лет...
Пьеса актуальна как никогда. Гениальный дра-матург Константин Михайлович Симонов умел создать глубокие, подлинные, а значит - вечные характеры. Творчески Симонов никогда не лгал, не отступал от уровня большого русского мастера, он создавал характеры, вобрав-шие не только генетические наши качест-ва но и те, что свойственны всем нам по вере христианской. Симонов талантливо выявляет все то, что свойственно русскому человеку. Поэтому герои в пьесе «Так и будет» выбранной театром к постановке интересные, жизнен-ные, а главное правдивые. Но самое ценное в этом материале, это то, что он была создана во время самой войны, когда явная угроза, нависшая над СССР еще не отошла, вопрос свободы для России оставался открытым, когда раны не только не зажили, но продолжали открываться, когда умирали воины, обагряя мученической кровью святую землю многогорестного Отечества нашего. И вот великолепный автор, подлинный гражданин своей страны создает блестящую пьесу о войне, в которой не стреляют, разве что холостыми, - чтобы озарилось вдруг небо праздничным салютом в честь взятия очередного рубежа. Просто Симонов - блестящий психолог, понимал, что вокруг слишком много стрельбы, слишком много насилия и горя… он создал пьесу с заклинающим названием-приговором: «Так и будет». Пророческий приговор Симонова был исполнен, и он – Победа.
Так вот, относительно актуальности темы Победы в наше горестное и весьма непобедное время. Во-первых – актуально то, что правдиво. Во-вторых - актуально то, что изливается непосредственно из души, именно то и называется искусством в истинном неизвращенном значении этого слова. В-третьих – актуально то, что зовет к обновлению, пробуждению лучших качеств в человеке. По всем этим параметрам выбранный нами материал более чем актуален. И потом, что же из того, что современное общество находится в весьма плачевном духовном состоянии? Да, мы болеем. И болеем, - нужно иметь мужество осознать - сильно! Но в том видится определяющая для судьбы России воля Божия, без которой на пространстве мистической Святой Руси испокон века ничего не происходило и происходить не будет. Жить по воле Божией – в том судьба и предназначение России. Господь не только милостив и милует, всевластная десница Его призвана в том числе и карать. И сегодня Он гневается на свою паству за злодеяния многие, прегрешения и отступления. Мы живем во времена очевидного гнева Господня, его немилости к нам грешным, мы осиротели без любви вышней, пали низко. Можно только догадываться отчего происходят с нами эти чудовищные метаморфозы – пути Господни неисповедимы, но я уверен: наказаны и за то, что разучились помнить, потеряли определяющую связь поколений. Поэтому-то и тема Второй мировой – она болезненна для современного общества, она – старая незаживающая рана. Но это ни в коем случае не говорит о том, что ее не нужно трогать. Больно? Бесспорно. А забывать было не больно? Теперь без хирургического вмешательства спасения нет. Рану нужно залечивать, а боль терпеть. Но современное поколение не привыкло терпеть, оно ищет легких путей, легкой наживы, комфорта и праздности, это поколение людей ленивых и не способных чувствовать глубоко – и здесь во многом не их вина и людей просто жалко. Но это совсем не значит, что нужно идти на поводу у людей, боящихся собственной совести. Нужно лечить раны. Больно ли им? Бесспорно. А покудова еще больно - значит не все потеряно. Больно – значит душа болит, а если болит, значит она есть! И в данном контексте основополагающей задачей современного театра является задача пробуждения душ от глубокого, а по сути, смертельного сна.
Задача театра испокон века созидательна и гуманна, и сегодня его роль значительна, как никогда. Именно к этому призывал К.С.Станиславский, определяя задачу МХАТа, именно этому мы стараемся соотвеиствовать. Это трудно сегодня. Но сторонников этой идеи "не мало". Много! Просто этого не хотят замечать, не хотят уважать свой народ, на него плюют и смеются над его добротой, смирением. А смеются-то выходит над его упованием на Бога!
- Вы играете главную роль – полковника Савельева. Бесподобно написанная роль, необычайно правдивая и в большой степени эпическая. Посмотрев спектакль, зритель понимает, что именно вот такие Савельевы и принесли мировой истории одну из самых блистательных глобальных побед добра над злом. Где приходилось изыскивать «грунт» для своего героя? С кого писали портрет, о ком думали, работая над образом?
Мы знаем военные пьесы, в которых показана жесткость войны, ее изнанка, реализм, в пьесе Симонова этого нет совсем. Есть прекрасные люди, образцы взаимоотношений между людьми, - в этом уникальность пьесы, в этом неповторимость поколения победителей. Война не ожесточила людей, но напротив подняла их на очень высокую ступень человеческих отношений. Общая беда всегда сплачивает.
А прототипом для меня, личностью определяющей во многом этот спектакль и образ главного героя Савельева, конечно, стал сам Константин Михайлович Симонов. Пьеса во многом автобиографичная, и отношение к Родине, любимой женщине, войне Симонов брал из себя, из своей широкой, бесподобной по красоте и самоотверженности души. Работая над спектаклем у нас была замечательная возможность обратиться к поэзии Константина Михайловича, к его лирике военных времен, где очень пронзительно выявляются человеческие, стержневые, глобальные аспекты личности, поднимаются темы гражданского долга, чести, достоинства: долг перед Отечеством, долг перед любимой женщиной, долг перед боевыми товарищами...
Мы актерски, конечно, можем нафантазировать, что такое любовь во время войны... Человек вырванный из огня сражений, попадает в свой дом из которого он вместе с семьей ушел несколько лет назад. За это время погибла его семья... И вот, он словно в первый раз входит в свой старый дом, на него нахлынули воспоминания мирной, счастливой жизни. И входит он в этот дом одним, выходит же совершенно иным, - преображенным любовью. Судьба распоряжается обрести моему герою новый смысл жизни, - он встречает Ольгу. Ее образ он уносит в своем сердце, вновь отправляясь на фронт. Вот такая история.
И тут актерам помогает лирика автора. Вот, например, совершенно божественное стихотворение:
Когда на выжженном плато Лежал я под стеной огня, Я думал : слава Богу, что Ты так далеко от меня, Что ты не слышишь этот гром, Что ты не видишь этот ад, Что где-то в городе другом Есть тихий дом и тихий сад, Что вместо камня - там вода, А вместо грома - кленов тень И что со мною никогда Ты не разделишь этот день.
Но стоит встретиться с тобой, - И я хочу, чтоб каждый день, Чтоб каждый час и каждый бой За мной ходила ты как тень.
Для актеров это поистине уникальная возможность использовать не только саму пьесу, но и личный биографический опыт автора. Понимаете? Я благодарю судьбу за то, что она мне подарила такую уникальную возможность.
- Какую основную задачу ставила перед творческим коллективом режиссер спектакля Т.Доронина?
Театр – дом искусства, в котором нужно жить сердцем, быть искренним до самого донышка души, и самое главное в этом смысле - работать на саму идею Театра с большой буквы, ту, которую так точно выразил В.Г. Белинский в своей знаменитой программной статье. Островский же устами Несчастливцева говорил так: «душа мне нужна, братец!» Это и сопричастность боли народной, это и гражданственность. А если хотите — бытие высокоинтеллигентное, неотрывное от проблем, которыми живет Родина. «Русский актер» — это прежде всего совесть. И если Господь Бог дал тебе талант, нужно держать его в чистоте. Наша актерская работа – это «нерв». Существовать на сцене без «нерва», без сердца, без мысли, то есть формально – для настоящего актера невозможно, а тем более осмысливая, соприкасаясь с такой священной для всех нас темой. Существовать на пределе своих даже не профессиональных, а человеческих возможностей – в этом собственно и была сверх задача, которую ставила перед нами Татьяна Васильевна Доронина.
Насчет же «просто задачи» дело обстояло иначе. Тема Второй мировой войны и сопряженные с ней творческие искания коллектива - это как раз тот случай, когда конкретная задача режиссером не формулировалась, поскольку у нас в театре, слава Богу, в значительной степени существует единомыслие в отношении ко многим проблемам, и в особенности к этой дате. Мы пронизаны духом единомыслия и желания внести свой вклад, свою малую толику в дело прославления подвига русского воинства. Здесь режиссеру не требовалось зажигать актеров дополнительным импульсом. С одной стороны это давало работе легкость, но с другой стороны мы все понимали меру ответственности, возложенную на нас.
Конечно, играть поколение победителей не просто, наше поколение в значительной степени пронизано духом поражения. Переломить себя внутри, перестроить мироощущение, понять какой поистине невероятной духовной силой обладали люди, принесшие нам жизнь – вот это самое сложное. Здесь необходимо глубинное проникновение в тему.
- Почему художественный совет из множества пьес о войне остановился именно на Симонове?
Константин Симонов естественное и неизбежное явление в отечественной литературе на рубеже веков. Он не посрамил, не уронил ее уровня, он был последователен для исторического процесса после Достоевского, Лескова, Чехова, Горького. Симонов в первую очередь нам дорог глубоким знанием человеческой природы, тою искреннею любовью и состраданием, с которым живописал своих персонажей.
Сама же выбранная пьеса – на взгляд художественного совета оказалась самой юбилейной, самой оптимистической, она написана именно к этому святому для всех нас дню. Пьеса насквозь принизана духом победы, в этом ее уникальность. Своим творчеством Симонов продолжает ту самую чеховскую традицию, когда ловишь себя на мысли, что, вдруг как ребенок, хочешь подражать его замечательным героям, взывающим к лучшим качествам в человеке. Это герои окрепшие вопреки, подобно кусту великолепной сирени расцветшие в годы суровые и жестокие. Ведь многие авторы наоборот показывали иную сторону войны, как она корежила судьбы людей, характеры. В этом смысле выбор очень точный.
- Ввиду целенаправленного и хорошо спланированного уничтожения самого понятия «Русский воин» (всем известно то кощунственное положение, в которое оказалась поставлена современная российская армия) и сопутствующих ему понятий гражданственности, патриотизма, любви к родной земле, я почти уверена, что Ваш герой оказывается не понят молодым поколением.
Задача театра велика и чрезвычайно ответственна, она заключается в воспитании в том числе поколений подрастающих, в формировании у них основополагающих понятий нравственности и духовности. Безвкусные, громкие, наглые шоу, которые пропагандируются сегодня средствами массовой информации, массовая «культура бескультурья», навязывание аморальных установок типа «бери от жизни все» — что это? Это можно расценивать не иначе как преступление перед страной, перед народом, перед людьми. И более всего подвержены этому растленному влиянию безусловно дети, постигающие своими несформировавшимися душами, своими неокрепшими умами ужасы современной действительности, похожей более на дикие джунгли, где живут по принципу «выживает сильнейший».
Мы забыли свои истоки. Мы не знаем своей великой литературы, не знаем своей истории. Мы можем только предположить, какое количество икон было уничтожено, а какое вывезено, да и сейчас вывозится за границу. Все, что имело отношение к нашему духу, к нашей вере, находится на других континентах среди людей, которые относятся к этому не более как к экзотике. А духовная музыка, фольклор?.. Безусловно, для всех земель, для всех государств существует некий общий, глобальный закон развития, и это неудивительно. Но вместе с этим общим законом есть иные законы, закончики и законищи, и это то, что названо понятием национальная культура, традиция, самосознание. Это бесподобные, не имеющие аналогов в мире, достояния, то чем владеть дозволено только отдельно взятому народу и от чего отказываться недозволенно, позорно и в высшей степени греховно. Невозможно русскому человеку жить по законам глобальной культуры – это противоречит нашему устроению. Сейчас любят повторять, что Сталинская политика упраздняла, уравнивала, усредняла человеческие возможности, что была некая «уравниловка». И в том упрекают, и в том жестоко корят и не хотят прощать. Но то была «уравниловка» лишь касающаяся потребительского минимума, которая, кстати, совершенно замечательным образом являлась исполнением и продолжением ни больше и ни меньше, но христианской заповеди о нестяжании. И именно эта «вредоносная» политика и предотвратила появление излишков капиталов, тех самых, которые в сегодняшнем мире благополучно процветают и порождают весь наш алигархический бред. А вот как раз уравниловка глобального закона, которую нам упорно навязывают последние десятилетия, скрывает в себе недобрый прицел на уничтожение самой национальной памяти, преемственности традиций. Сегодняшняя уравниловка, расцвеченная заманчивыми обертками, фантиками и прочей мишурой – истинная угроза. Нужно понимать это и давать себе отчет в том, что именно духовные войны – войны будущего. Сегодня нужно бороться за каждое молодое сердце, за каждую молодую душу, и особое место в этой борьбе отводится искусству, я бы даже сказал оно занимает второе место после духовного окормления на церковных приходах. Сегодня как никогда очень важна гражданская позиция и наш театр это понимает.
- Что необходимо, на Ваш взгляд, для установления связи поколений? Где искать точки соприкосновения с поколением, интересы которого весьма далеки от идеалов?
Есть всего одна точка соприкосновения всех людей вне зависимости от времени, в котором они живут, вне зависимости от возраста, в котором они пребывают ныне, от пола, от национальности, от образованности, от социальной принадлежности… вы, наверное уже догадались, - да, это точка именуется – человеческое сердце. Зачем всегда заранее бояться, что в душу наплюют? Не надо. Я призываю всех, будем добрее друг к другу, будем открытее, будем жить в простоте, и Господь, увидя в нас упорное и настойчивое желание добра, непременно соединит нас в этой самой замечательной точке с названием «человеческое сердце», а сердечный союз, как водится, - нерушим и вечен, в том и залог здоровья нации, крепости брака, процветания института семьи, залог истиной дружбы!
Приходите на наш спектакль с открытым сердцем.
- Что Вы думаете об умалчивании темы Победы на телевидении и в СМИ, об искажении истории, о приписывании Победы американским войскам, марш которых ожидается 9 мая на святая святых России – на Красной площади. Совершенно очевидно, что подобные государственные акции убьют многих из оставшихся в живых ветеранов, влачащих жалкое существование. Откуда в России, испокон века славившейся столь точно воспетой Пушкиным «любовью к родному пепелищу» это варварство?
Дата ознаменовавшая победу советских войск во второй мировой войне оказалась определяющей не только для ХХ века, и не только для истории нашей страны – она-то как раз на все времена и «глобальна» в лучшем значении этого слова. Это ключевая дата истории всего человечества. И именно поэтому вокруг нее столько разногласий, споров, конфликтов. Слишком много стоит на карте, понимаете? Мы все сейчас существуем на отзвуке того великого дня, нам по сути не на что больше опираться. Наше отношение к этой дате, прошу прощение за банальность, но это проверка на вшивость. А насколько мы плешивы узнаем, когда натовцы пройдутся по Красной площади. Ведь совершенно очевидно, что это открытая акция, призванная во всеуслышание провозгласить геополитическое господство США на постсоветском пространстве.
В наше время отношение к дате Победы, высказывающееся на телевидении, в сми –многообразно в отличии, скажем, от времени, когда в нашем театре вышел спектакль «Теркин жив и будет!» (а это 15 лет назад). Так вот, тогда было просто тотальное замалчивание. Сегодня замалчивания нет. На экраны телевидения наряду с достоверной информацией вываливаются тонны непроверенных фактов, и в головах людей от всего этого «многообразия», от всей этой «свободы слова», а в сущности элементарного хаоса, остается лишь ощущение этого самого хаоса, а в итоге пустота и безразличие. Бесспорно и то, что события того времени будут исследовать, будут перевирать, скрывать факты, уничтожать архивы. Кто-то с помощью этой даты пытается решить какие-то свои корыстные задачи, но тем не менее интерес очень большой. Снято большое количество фильмов, ставятся спектакли, другое дело - на что они нацелены и боюсь, что во многом эти прицелы не совпадут с прицелом МХАТ им. М. Горького. Именно поэтому нам очень важно последовательно высказывать свою позицию.
- Что пожелаете зрителям, которые придут на премьеру в МХАТ им. Горького?
Хочется верить в истинный актерско-зрительский союз для очень дорогого для нас спектакля. Пусть этот союз будет основан на таких понятиях, как благодарная память и праведная гордость за воистину высокое и священное русское воинство. Будем соответствовать тем моральным, гражданственным и духовным качествам, которые столь блистательно и талантливо нашли свое воплощение в творчестве Константина Михайловича Симонова. Да будет так!
Отправлено: 07.06.10 10:49. Заголовок: Ну что Вы так сердит..
Ну что Вы так сердитесь!) Чувствуется, у нас с Вами (и у рецензентов) разные театральные вкусы.)) Что ж поделать. Именно из-за разных вкусов в Театре и идет "Тилитомба" и "Так и будет!", а по телевизору показывают (уж не знаю по какой программе) "Кривое зеркало" и "Жди меня".... ))))))))
Ничего с этим не поделаешь!)
Могу за себя сказать: когда на "Русский водевиль" в 2005 году вышли хвалебные, сопленаматывательные отзывы - меня тоже затошнило.
Чувствуется, у нас с Вами (и у рецензентов) разные театральные вкусы.))
Вкусы у нас с Вами, Вольдемар, может и вполне себе одинаковые. У приведенных же рецензентов, полное , хроническое безвкусие. Вот Ценитель, хоть что-то человеческое нашел.
Я, честно говоря, до сих пор пребываю в лёгком недоумении от "интервью" Клементьева и рецензий на "Так и будет", которые разместили на сайте театра на странице спектакля. Кожемяко - как и всегда - в своем репертуаре. Тошно. Больше ничего не хочется писать по этому поводу. А по поводу "интервью" - как говорил один киноперсонаж: "Меня терзают смутные сомнения..." ....
журнале "Театральная афиша" за февраль 2011 - статья о "Деньгах для Марии" и интервью с Еленой Катышевой (электронная версия есть на сайте театр.ру)
Супер!!!!!! Читать - обязательно!!!!!))))))))))))) Мои большая любовь и уважение к Елене Владимировне усилились в разы!!! Это интервью - прямо-таки человеческий портрет Катышевой, со всей её прямотой!!!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет